К концу двадцатого века рецепты всеобщего спасения перепробованы на целом утопическом архипелаге, колоссальная его часть возникшей геморрагией размыла свой "базис" из трирского папье-маше, тела же земные, церкви, или поражены старческой немощью (христианство), или, искажая имя аравийского пророка, содрогаются в конвульсиях бешенства и насилия. Но всегда были люди, которые, в стороне от апокалипсических мучений исторических гигантов черпали надежду в собственном духовном опыте, преобразующем в единое духовное целое элементы старых ритуалов и прозрения святых и мыслителей, прочувствование энергий земли и неба, божественного совершенства и человеческой ограниченности. Игорь Захаров-Росс - один из таких людей. Для художника, происходящего из сибирской глубинки, удалённой от московского ока, почти на границе с Китаем, оттуда, где шаманство - не эзотерика, но часть быта, творчество становится постоянным художественным размышлением о пограничном положении человека во Времени, между смертью и жизнью, природой и техникой. Язык Захарова-Росса, обладающий скрытой многозначностью, одновременно прост. Рисунок, живопись, коллаж, фотография, скульптура, ритуал, различные звуки, музыка, изысканно отобранные объекты комбинируются, меняются местами, меняются природой - становятся знаками, шифром индивидуального кода. Среди прочего в этом коде заметны элементы, напоминающие художественный арсенал Йозефа Бойса - для мистического анархиста с Востока художественная деятельность также в большой степени означает духовное учение и спиритуальные практики, освобождающий ритуал. Захаров-Росс создаёт необычайно впечатляющие визуальные метафоры. Для хеппенинга "Загон" (1977), состоявшегося на лесной площадке под Ленинградом, художник сооружает из плотной бумаги в центре строго геометрически рассчитанного плана (космологической модели) нечто вроде шатра кочевника, куда укрываются участники действа. Совместное пребывание в ограниченном пространстве символизирует общность людей, их защищённость, но также ограниченность, тесноту, несвободу. Освобождение происходит чрезвычайно драматично. Шатёр загорается, нагретым воздухом поднимается ввысь, огненным балдахином над головами людей. Для преследовавшегося в Советском Союзе художника общность и общение становятся основополагающими категориями мышления и художественной деятельности. В недавней инсталляции.
Издательство: Prestel. Год выпуска: 1993. Состояние: б/у.